Был у меня знакомый, я надеюсь, что он и сейчас здравствует Флоренц Федорович Дедус (ФФД), который и поведал мне эту историю. В 60-е годы прошлого века он заканчивал в Ленинграде академию им. Можайского. Случилось так, что там же учился сын начальника канцелярии К.Е.Ворошилова, который в то время был главой государства – Председателем Верховного Совета СССР. И кому-то из курсантов пришла в голову идея пригласить К.Е.Ворошилова на выпускной вечер , пользуясь этими связями. Сказано-сделано, начальник канцелярии организовал дело так, что Ворошилов готов был принять делегацию от курсантов. В делегацию из трех человек отобрали самых достойных, в том числе и моего ФФД. Вот, прибыли они в Москву и в назначенный час входят в кабинет К.Е. Тот встаёт, выходит из-за стола и здоровается за руку с каждым из делегатов.
-Ну,с чем прибыли, товарищи курсанты?
— Товарищ маршал! От имени… и т.д. хотим пригласить Вас на выпускной вечер того-то и тогда-то —
К.Е. говорит: «Спасибо! Спасибо! Товарищи курсанты!». Однако, не говорит ни «да» ни «нет». Начальник канцелярии предупреждал, что маршал немного глуховат, и надо говорить громче. Поэтому они в три глотки громко и четко изложили всё ещё раз. К.Е. снова говорит: «Спасибо! Спасибо, товарищи курсанты!», жмёт им руки и как-то слегка теснит их к двери. Без ответа возвращаться нельзя, и тогда самый смелый говорит ну очень громким голосом: «Товарищ маршал! Так мы не поняли, что нам доложить товарищам – Вы приедете или нет?». И тут К.Е., этот первый маршал, бесстрашно водивший в конную атаку на проклятых золотопогонников красноармейские массы, и глава сверхдержавы вдруг резко понизил голос и прошипел: «Вы что, не понимаете, что я этот вопрос сам не могу решить?». И вытеснил делегатов за высокую дубовую дверь с бронзовой надраенной ручкой. И пришлось нашим делегатам вернуться в академию и сообщить своим товарищам и, конечно, начальству, что так мол и так.
Однако, история на этом не кончается. Как дал понять начальник канцелярии, К.Е. так поступил потому, что только недавно пред этим сняли с должности министра обороны маршала Г.К.Жукова с обвинением в бонапартизме. И К.Е., был не только бесстрашный рубака, но и осторожный политик, иначе как бы он миновал все опасности при Сталине и Хрущеве, дожил до должности главы государства, умер тихо в своей постели и почётом похоронен у кремлёвской стены. И он на очередном заседании Политбюро поставил вопрос об имеющемся обращении со стороны курсантов. Как, мол, им отвечать? Объясняю для молодежи – Политбюро это был в СССР высший орган власти, который решал все важнейшие вопросы. Напомню слова Маяковского: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо/С чугуном чтоб и с выплавкой стали/О работе стихов на Политбюро/Чтобы делал доклады Сталин». И правильно К.Е поступил. Хрущев, действительно не остывший от истории с Жуковым, сказал: «А почему, собственно тебя, Клим, пригласили? У нас же коллективное руководство?» И посмотрел на членов Политбюро. Все согласно закивали. А что они подумали, можно только предположить. Это прояснилось в октябре 1964 года, когда Хрущева снимали со всех постов, и главным обвинением было обвинение в волюнтаризме. Что такое «волюнтаризм» пусть молодежь посмотрит в Интернете. А Хрущев продолжал: «Давайте возродим ленинские традиции. Встретимся с выпускниками академий всем руководством! Какое будет мнение, товарищи?» Тут все закивали ещё усерднее, потому что ленинские традиции – это было тогда святое! А что это такое, боюсь вам сказать. Выяснилось позже, например, что Ленин приказывал расстреливать как можно больше священников.
И записали протокольно: «Организовать и провести тогда-то. Отв. Такой-то». И «взяли на контроль!». Но тут выяснились некоторые трудности. Дело в том, что при Ленине была лишь Кремлевская школа курсантов, и выпуск был несколько десятков человек. А в 60-е годы военных академий стало много, сколько – врать не буду, оканчивали обучение несколько сотен человек. Так что не было в Кремле, да и во всей стране такого зала, чтобы всех вместить. Не на стадионе же встречаться. Да и что скажут империалисты?
Но «нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики», и решение было найдено. Первым делом решили, что надо встречаться только с лучшими – т.е. отличниками боевой и политической подготовки. Это сразу на порядок число приглашаемых уменьшило бы. Но, оказалось, что и это решение не спасает положение . И тогда умные головы ( а там, других не было) сообразили, что не все академии выпускают одновременно, кто на месяц раньше, кто-то на месяц позже. Так что было принято решение пригласить выпускников, конечно только отличников, из академий, где выпускают раньше. Тогда все помещались в Георгиевском зале, и так решение Политбюро выполнялось полностью и своевременно.
Дальше уже было дело техники. И наш ФФД, который отвечал всем требованиям, в составе своих однокурсников приехал на поезде в нужный день в Москву из Ленинграда. Сколько мне помнится, их поселили в гостиницах вблизи ВДНХ, и к вечеру, надраив еще раз сапоги и погладив кителя, счастливчики прибыли в Кремль через Спасские ворота согласно спискам. Дальше прямая речь ФФД:
— Вошли мы в зал и внутренне ахнули. Были выстроены рядами длиннющие столы, накрытые накрахмаленными скатертями и уставленные бутылками и блюдами с закусками, вазами с фруктами , ну и конечно, тарелками и фужерами и вилками-ножами . Выстроились мы вдоль столов, пригляделись к закускам. Я таких закусок никогда не видал и даже названий большинства не знаю до сих пор. А запах! Нас в Академии кормили, конечно, неплохо и сытно, но сравнения никакого нету. Видел когда-то цветные иллюстрации к «Царю Салтану» А.С.Пушкина – вот что-то эти яства напоминали. Но, команды нет, мы дисциплину соблюдаем, стоим смотрим. Тут в зал входит всё руководство во главе с С.Н.Хрущевым. Тут наш К.Е.Ворошилов и всё политбюро, а также «знатные люди страны», кто уже не помню, Но за стол перед нами встали двое представительных мужчин в костюмах и все в орденах. Как потом выяснилось, это был авиаконструктор Яковлев и председатель Госплана Байбаков. Хрущев громко нас поприветствовал, и мы ответно, после чего он начал произносить речь. А речи Хрущев произносил очень длинные, в «Правде» они занимали целый разворот. Он говорил и об успехах нашей страны на подходе к коммунизму и о росте благосостояния советского народа, и о видах на урожай, и о происках империалистов, и о друге Фиделе Кастро. Мы сначала слушали внимательно, а потом внимание ослабло, да и запахи от стола отвлекали. Тут смотрю на Яковлева и Байбакова и слышу Яковлев говорит ему: «Слушай, ну Никита еще будет долго вещать. Давай засадим по стакану! И берет со стола открытую бутылку коньяка КВ ВК, и разливает по двум фужерам. Получилось ровно по край, видно фужеры были по 250 граммов . И, глянув друг на друга, хлопнули по фужеру. Закусывать не стали. Стоят дальше «слушают». У нас аж слюнки потекли. Запашок-то коньячный дошел. Ну, тут Хрущев минут через 15 закончил речь, поднял здравицу и предложил выпить за единство партии и народи, и мир во всем мире. Ну, тут уж, мы оторвались, навалились на выпивку и закуску. Но…, не успели все смести, появляются официанты – мужики в черных костюмах и в белых перчатках, как у парадного караула, составляют все недоеденное на подносы и уносят. Вот обида-то! Но мы молчим! Дисциплина! И скатерти убирают! И вдруг входят снова, раскатывают скатерти и перед каждым ставят вазочку с мороженым с какими-то завитушками. Мороженое, конечно, дело не мужское, но в чужой монастырь со своим уставом, как известно, не ходят, и мы быстро смели мороженое.
И тут вдруг снова появляются официанты, опять накрывают столы и расставляют снова закуски, да все новые. Да выпивку! Ну тут уж мы не оплошали! И повторилась эта история с мороженныи и закусками еще раз! И тут началось общение с руководством и «знатными людьми», все были веселые и добрые. И кто прихватил фотоаппараты, снимались в обнимку ч членами политбюро. И мы подошли к Ворошилову, напомнили о визите, и он сказал: «Я ж обещал!». И скоро по какому-то сигналу все стали расходиться и мы потянулись к выходу очень довольные встречей. Правда, у дверей стояли ребята, очень похожие по выправке на тех же официантов, и они спрашивали: «Фотоаппрат есть?» и вынимали заснятые кассеты. Это несколько снизило впечатление от вечера».
Прошло много лет, а эти воспоминания остались одними из самых сильных в памяти моего знакомого.