Около пятнадцати лет, начиная с 70-года, я проработал в филиале нашего Института во Фрязино. Туда и обратно нас возил служебный автобус, который уходил в Москву в 17 часов. Здорово: сидишь себе в автобусе, беседуешь с сослуживцами или кемаришь, всего 40 мин от подъезда до подъезда. Но, было одно неудобство: если на служебный автобус опоздаешь, надо добираться «на перекладных» — на электричке и метро , что сразу увеличивало время поездки до двух часов. А ведь научная работа она такая, не всегда можно в 17 часов все бросить и уезжать, это тебе не работа в домоуправлении. И вот однажды случилось со мной такое. Я заработался, пропустил автобус и вдруг сообразил, что сегодня мы с женой приглашены на день рождения к моему тестю – Михаилу Павловичу. Я весь похолодел. О тесте я писал в своей книжечке «Уходящая натура». Он был генерал- майор в отставке и отличался присущей военным пунктуальностью. Сказано прийти в 19 часов, будь любезен быть точным. И сам он, несмотря на преклонные года, если приходил в гости к нам, нажимал кнопку звонка ровно в назначенный час. Что называется «с боем курантов». Одним словом, вспомнив, я похолодел. Опоздаю – будут большие неприятности. Я все бросил, помчался на выход в надежде как-то решить вопрос, например, поймать «левака». Выскакиваю из проходной и вижу: стоит рижский микроавтобус «Рафик», и сидит там скучающий шофер. Я подбегаю к нему и говорю с надеждой: « До Щелковской довезёшь?» — «Неа — с ленцой отвечает водила, — Партком заседает. Мне их по домам развозить». «Десять рублей!» — восклицаю я. Эта сумма по тем временам была очень значительная и в 3 раза превышала стоимость проезда из Фрязина до Москвы на такси. Водила чуть задумался и говорит «А, х…с ним с этим парткомом». И домчал меня до метро, я вовремя успел к тестю, и моя репутация была спасена. Но вот, я иногда теперь думаю: отзаседав, вышли члены парткома, видят: нет Рафика, теперь надо добираться пешком по домам и решили «А, х..с ней, с этой КПСС». А дальше заседает бюро райкома, в буфете нет бутербродов с рыбой, и подумали они «А, …» и так до уровня Политбюро: «Боржом теплый! А…». Так что я тоже внес, хоть и малый, вклад в развал режима.